В 1940 у почтового ведомства руки дошли до Антона Павловича Чехова. Фактически это был первый автор времен серебрянного века, появившийся на коммеморативных марках СССР. Первый писатель был, как мы помним, Горький, потом Толстой, потом Добролюбов, потом Пушкин, потом кучно пошли Руставели, Лермонтов, Салтыков-Щедрин и Чернышевский. И вот наконец добрались до неангажированного автора не первой, скажем так, советской звездной величины. Как видно, в серии использованы два портрета о которых речь пойдет ниже, и два цвета, которые тоже довольно таки нетривиальны; набор получился неожиданно яркий. Напечатан глубокой печатью с горизонтальными ромбами (ГР), и казалось бы и говорить не о чем, но тут есть прямо интрига. Дело в том, что у марки в 30 копеек есть все то же самое, только в вертикальных ромбах (ВР). Никто из мэтров, и даже дотошный в таких случаев Соловьев не говорят о причинах появления этой модификации коричневой марки, что весьма странно. Более того, Соловьев приводит наличие 30 коп без зубцов Сол.732А (фото 3), о которой не говорят остальные мэтры!
Дальше - больше. На сайте stamps.ru
коллеги пишут о существовании листа марок номиналом 30 коп с пропуском перфорации в середине листа так, что весь ряд получился с перфорацией сверху с одной стороны, из которых, видимо, успешно вырезается беззубцовая марка. Вообщем, если подумать, получается, что при печати 30 коп марки с машиной что то пошло не так, в результате чего тираж пришлось допечатывать на новом уже клише с другой растровой сеткой. Хорошо, что еще, с тем же шагом перфоратора.
Кстати, и с пропусками перфорации у набора все в порядке. По Загорскому их три - 10 коп снизу, 15 коп сверху и 20 коп снизу, по Звереву только два - на 10 и 15 коп (фото 1, 2). При этом ничего про мифический лист и беззубцовые марки 30 коп не говорится, только Зверев отмечает встречающийся отскок перфорации у нижнего ряда 20 коп марок. Согласитесь, для четырех марок отличная коллекционная составляющая!
Более того, и визуально-культурологическая составляющая набора вовсе не нулевая. Антон Павлович был героем миниатюр знаков почтовой оплаты СССР не единожды, при этом в качестве модели использовлись два основных снимка - один за авторством блистательного
Алексея Михайловича Иваницкого, где Антон Павлович в шляпе. Иваницкий сделал большой фотосет Антона Павловича с олеандром в кадке и белом плетеном кресле, и мы подробнее вернемся к этому снимку в 1954 году, благо будет повод.
А вот второй снимок более редкий, появился впервые в
альбоме МХТ, посвященному творчеству Чехова, в 1914 году (
вот здесь еще есть). Антон Павлович там в элегантных клетчатых брюках и галстуке в тон. Разные источники датируют этот снимок 1898 годом, что соответствует ялтинскому периоду мастера, однако авторство этого снимка, как правило, остается за кадром, даже в МХТшном фотоальбоме ссылка на автора не приводится. Дак вот. Сравнивая эти две фотокарточки, бросается в глаза безупречная профессиональная работа в первом случае и недотянутость второй с точки зрения постановки света и обработки самой пластины - лицо Чехова на фото внизу какбэ неживое, плоские полутени, а местами свет на лице уходит в фон. Оказывается, этому обстоятельству есть простое объяснение. Фото номер два — любительское, его автором является
Леонид Валентинович Средин (1860—1909).
Средин, как и Чехов, имел медицинское образование, работал в больницах Москвы, где благополучно получил туберкулез, вследствие чего релоцировался в Ялту. На новом месте Леонид Валентинович не скучал, оперировал в земской больнице, обзавелся частной практикой, а в свободные теплые вечера распахнул двери своего maison перед высшим крымским обществом. Ох уж эта бархатная курортная жизнь серебрянного века! У доктора в салоне бывали С.В. Рахманинов, А.А. Спендиаров, В.М. Васнецов, Ф.И. Шаляпин, А.М. Горький, Л.Н. Андреев, И.А. Бунин, Д.Н. Мамин-Сибиряк, Н.Д. Телешов, М.Н. Ермолова, М.В. Нестеров, К.С. Станиславский, который вдобавок был женат на сестре жены Средина. Встречи проходили на большом срединском балконе с чайным столом, тахтой и мягкими креслами. На балкон из столовой вели широкие двери, внутри были поставлены два пианино, на одном из которых игрывал Рахманинов, а второе облюбовал Шаляпин под аккомпанемент Ермоловой в четыре руки с хозяином дома. Е-мае, как говорится. Естественно, в гости к Средину часто захаживал и Антон Павлович Чехов, с которым хозяин был знаком аж с 1894 года. Коллеги по профессии и соратники по болезни, натурально родственные души по О'Генри, Чехов со Срединым сошлись